Священник Филипп Парфенов
НЕКОТОРЫЕ ШТРИХИ К ПОРТРЕТУ БЛУДНОГО СЫНА… И ЕГО СТАРШЕГО БРАТА

«У некоторого человека было два сына; и сказал младший из них отцу: «отче! Дай мне следующую мне часть имения» (Лк. 15, 12). Кто может быть этим сыном и почему он – младший? Младшим мог вполне быть первый человек на земле по отношению к уже сотворенным до него Богом ангелам, в этом первозданном раю, где все было «хорошо весьма», «добро зело» (Быт. 1, 31). И в том райском имении произрастало множество деревьев, но выбор первых людей пал на дерево познания добра и зла. В евангельской притче сын, получая часть этого имения, уходит в дальнюю страну и там расточает его, а потом испытывает голод. В притче о грехопадении Адама и Евы также происходит самовольное присвоение плода с дерева познания, отделение небольшой части этого многообразного имения от целого (которая была приятна для глаз и хороша для пищи), в результате чего этот плод стал для первых людей некой самоцелью, «вещью в себе». Разница лишь в том, что Адам отделяется от Создателя не без посторонней помощи своей жены и «древнего змия» (Быт. 3, 1; Откр. 20, 2), соблазнившего Еву на вкушение запрещенного плода, а евангельский блудный сын просто пожелал жить отдельно от отца в условиях уже падшего мира. Адам с Евой познают свою наготу и скрываются от лица Господня посреди райского леса. Блудный сын начинает познавать нищету и нужду, скрывшись от лица отчего. Адаму обещано: «За то, что ты послушал голоса жены твоей и ел от дерева, о котором Я заповедал тебе, сказав: «не ешь от него», проклята земля за тебя; со скорбью будешь питаться от нее во все дни жизни твоей. Терния и волчцы произрастет она тебе, и будешь питаться полевою травою. В поте лица твоего будешь есть хлеб…» (Быт. 3, 17-19). То есть первые люди обрекают себя на голод так же, как обрек себя блудный сын. И этот сын, нуждаясь, в поте лица своего работая у некоторого жителя той далекой страны и не насыщаясь, пасет свиней… Свиньи, как животные традиционно нечистые, прообразуют человеческие страсти, которые люди вынашивают, выпасывают в себе. Эти страсти у первых библейских поколений накапливаются лавинообразно: сначала Каин из зависти убивает своего брата, но испытывает страх и скорбь за содеянное, опять же становясь изгнанником, скитальцем на земле. «И поселился в земле Нод, на восток от Едема» (Быт. 4, 16), что дословно означает «земля отчуждения», «земля изгнания», то есть та же «далекая страна». Но Ламех через семь поколений от Адама уже вовсе не чувствует себя изгнанником, не испытывает угрызений совести, открыто демонстрируя: «жены Ламеховы! Внимайте словам моим: я убил мужа в язву мне и отрока в рану мне. Если за Каина отмстится в семеро, то за Ламеха в семьдесят раз всемеро» (4, 23-24). Вдали от любящего отца блудный сын приходит в себя… и решает возвратится в дом отчий. Обратим внимание, что по другой линии у Адама, от Сифа рождается внук Енос, и тогда, как пишет кратко Библия, «начали призывать имя Господа» (Быт. 4, 26). То есть, по-видимому, была первая попытка первых поколений человечества придти в себя. Впрочем, окончившаяся безуспешно, так как все те поколения, и Сифа, и Каина, оказались заблудившимися и потерянными в водах потопа, ибо «сыны Божии» начали блудить с «дочерями человеческими» (Быт. 6, 2). Поскольку важно не просто начать призывать имя Отца, но обратиться и возвратиться к Нему.

Судьба возлюбленного Богом Израиля также может быть уподоблена притче о блудном сыне. Бог являет еврейскому народу множество разных знамений, от казней его угнетавших египтян до вывода народа Своего из рабства и сопровождения его в «столпе огненном» и «столпе облачном» по пустыне. На горе Синай через Моисея Израилю даются заповеди на скрижалях. Избранному народу обещается введение его в Землю Обетованную. Но пока Моисей в страхе и трепете предстоял Богу на вершине горы, народ стал есть, пить и играть, отлив себе золотого тельца. «И утучнел Израиль, и стал упрям; утучнел, отолстел и разжирел; и оставил он Бога, создавшего его, и презрел твердыню спасения своего. Богами чуждыми они раздражили Его, и мерзостями своими разгневали Его. Приносили жертвы бесам, а не Богу…» (Второзак. 32, 15-17). Сорок лет пришлось израильтянам блуждать по пустыне, «далекой стране», в лишениях и опасностях от иноплеменников, пока не народится новое поколение, призванное войти и наследовать землю, а кости старого так и остались в пустыне (Числ. 14, 22-23; Евр. 3, 17-19). И в более поздние времена неоднократно оставляли израильтяне Бога, уклоняясь в идолопоклонство и беззакония. Великие пророки нередко уподобляли Израиль и святой град Иерусалим блуднице: «Как сделалась блудницею верная столица, исполненная правосудия! Правда обитала в ней, а теперь – убийцы» (Ис. 1, 21); «Господь сказал мне во дни Осии царя: видел ли ты, что делала отступница, дочь Израиля? Она ходила на всякую высокую гору и под всякое ветвистое дерево, и там блудодействовала… И видела это вероломная сестра ее Иудея. И Я видел, что, когда за все прелюбодейные действия отступницы, дочери Израиля, Я отпустил ее и дал ей разводное письмо, вероломная сестра ее Иудея не убоялась, а пошла, и сама блудодействовала» (Иерем. 3, 6-8). Пророк Иезекииль поэтически уподобляет Иерусалим возлюбленной, нарядной, блистательной и красивой, но неблагодарной и неверной жене (гл. 16). И за все те временные уклонения древние евреи подвергались различным скорбям, из которых наиболее продолжительным испытанием стал их семидесятилетний плен в Вавилоне, далекой стране на востоке, земле изгнания… «Там сидели мы и плакали, когда вспоминали о Сионе» (Пс. 136). Плакал и Адам, вспоминая о потерянном Рае:

«Скучал Адам на земле и горько рыдал, и земля была ему не мила. Он тосковал о Боге и говорил: «Скучает душа моя о Господе, и слезно ищу Его. Как мне Его не искать? Когда я был с Ним, душа моя была весела и покойна, и враг не имел ко мне доступа; а теперь злой дух взял власть надо мною, и колеблет, и томит душу мою, и потому скучает душа моя о Господе даже до смерти, и рвется дух мой к Богу, и ничто на земле не веселит меня, и ничем не хочет душа моя утешиться, но снова хочет видеть Его и насытиться Им. Не могу забыть Его ни на минуту, и томится душа моя по Нему, и от множества скорби стоном плачу я: «Помилуй мя, Боже, падшее создание Твое». Так рыдал Адам, и слезы лились по лицу его на грудь и землю, и вся пустыня слушала стоны его; звери и птицы замолкали в печали; а Адам рыдал, ибо за грех его все потеряли мир и любовь» (старец Силуан Афонский).

И едва только блудный сын издалека приближается к отчему дому, любящий отец бежит навстречу и бросается сыну на шею, целуя его. «Отче! Я согрешил против неба и пред тобою, и уже недостоин называться сыном твоим» - смущенный и полный стыда едва молвил сын (Лк. 15, 21). «Согрешили мы, и поступили беззаконно, отступив от Тебя, и во всем согрешили. Заповедей Твоих не слушали и не соблюдали их, и не поступали, как Ты повелел нам, чтобы благо нам было» (Дан. 3, 29-30) - молились отроки иудейские, будучи в далекой стране брошенными в печное пламя по приказу Навуходоносора-царя. Да, зачастую только после испытанного голода, наготы, плена, потопа или адского пламени рождается покаянный вопль души, пришедшей в себя: «Спаси меня, Боже, ибо воды дошли до души моей» (Пс. 68, 1); «Из глубины я воззвал к Тебе, Господи: Господи, услышь глас мой» (Пс. 129, 1). Возликовавший отец устраивает пир с весельем, музыкой, пением и ликованием, заколов откормленного тельца. С небес же сходит Агнец Божий, берущий грехи мира (Ин. 1, 29), Агнец непорочный и чистый, предназначенный на заклание еще прежде создания мира, но явившийся в последние времена для нас (1 Петр. 1, 19-20). «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин. 3, 16). «Трапеза полна: насладитесь все. Телец велик: пусть никто не уйдет голодным. Все наслаждайтесь пиром веры; все получите часть богатой благости» (пасхальное слово свят. Иоанна Златоуста).

Но у любящего отца был еще и другой сын, всегда верно служивший ему. По-своему загадочен образ этого праведника, старшего брата, если учесть, что пир был так быстро устроен, что его даже не дождались, пока он работал в поле, даже вовремя не позвали его... Похож ли он был на фарисея из другой притчи, благодарившего Бога всякий раз за то, что он, чувствуя себя не таким, как прочие люди, хранил все заповеди, постился регулярно и давал милостыню (Лк. 18, 9-14)? Или просто был преданным и верным работником отца своего, трудившимся, не покладая рук, не ждавшего специально никакого вознаграждения за свой ежедневный труд и почитавшего себя за раба, делавшего то, что должен был делать? (сравним Лк. 17, 7-10). В любом случае, следует понять его чувства, не порицая их: отец, возрадовавшись до самозабвенья, как будто не вспомнил вовремя о своем верном многолетнем помощнике. «Как часто мы бываем жестоки к людям вокруг нас, которых мы ставим на положение старшего сына, никогда не признанного, всегда ожидая, что он сделает нужное, неуклонно и совершенно» - отметил митр. Антоний Сурожский в одной из своих проповедей на Евангелие о блудном сыне. Но в то же время нет у старшего ни малейшей радости, что его брат, пропавший без вести, наконец, нашелся! Вместо этого – обида и гнев. Всегда есть риск в своем доброделании, в своей праведности, правоверии и близости к Отцу стать сухим и беспощадным к другим, неправедным и неправильным грешникам – блудникам, прелюбодеям, еретикам, иноверцам... По замечанию архиеп. Иоанна (Шаховского), нередко находятся православные, рассматривающие свое положение как привилегию, «как Старший Брат в притче о Блудном Сыне, воспринимал свое старшинство и большую близость к Отцу. Чувствуя свое "старшинство в вере", некоторые православные зазирают сперва нехристиан, потом "не таких, как они", христиан, и кончают осуждением тех православных, которые не принадлежат к их малой группировке. Разве мы не видим этого и в наши дни? И, по мере зазирания других людей, эти мнимо-православные считают себя все более чистыми, все более избранными. Так порождается в мире вдвойне отвратительное новозаветное фарисейство: утешение не Божьей, а "своей" святыней». Можно к этому добавить, что такими «старшими братьями» нередко становятся вчерашние «блудные сыны». Евангельская притча ничего не говорит о последующей судьбе ни младшего, ни старшего сына, и не в этом ее цель, а в том, чтобы показать, что бездна наших грехов ничто по сравнению с океаном милосердия и любви Божьей. Однако, принятые в отчий дом с распростертыми объятьями, недавние блудные дети привыкают к этой любви, осваиваются в доме, развивают кипучую деятельность, командуют… И принимают последующие поколения их товарищей по злоключениям, прибившихся к отцовскому пристанищу с большим опозданием, с ревностью многоопытных и много потрудившихся работников. Об этом напоминает другая евангельская притча о званых на работу в винограднике: пришедшие работать с раннего утра получили такую же плату, как те, кто потрудился всего один час. «И, получив, стали роптать на хозяина дома, и говорили: «эти последние работали один час, и ты сравнял их с нами, перенесшими тягость дня и зной». Он же в ответ сказал одному из них: «друг! я не обижаю тебя; не за динарий ли ты договорился со мною? Возьми свое и пойди; я же хочу дать этому последнему то же, что и тебе. Или глаз твой завистлив оттого, что я добр?» (Мф. 20, 11-15). Вот воистину божественная любовь, которая несопоставимо выше человеческой справедливости…

Размещено 02.03.2007

в ТЕКУЩИЙ РАЗДЕЛ || на ГЛАВНУЮ СТРАНИЦУ