|
|
--Первое впечатление от фильма “Уход” таково: я могу сказать только, что мне нечего сказать. Вы скажите, в чем ваш замысел?
Д.Ф.: Замысел - добиться от зрителя внутреннего нежелания ухода Христа.
Н.С.: Мы шли оттого, что Сам Христос не уйдет, но мы Его выгоняем.
--Ну, собственно, резюме может быть таким: во-первых, иконография здесь не соблюдена абсолютно, не говоря уж о том, что подчеркивание стигматов - это, скорее, католическое ощущение, это западная традиция. Во все времена были богословы, которые вообще ставили под вопрос благодатность стигматов; это из той же области, как католическое мнение о том, что мир спасла не сама крестная жертва, но молитва в Гефсимианском саду. Что, кстати, не так уж категорически неверно, митрополит Антоний Храповицкий, в том числе, отдавал дожное этой точке зрения. Но тут мы видим совершенно другое. Герой “Ухода” - слишком жалок для Христа. Однако Христос может быть жалок на картинах, это зависит от внутреннего ощущения художника, но Он не может быть жалок на иконах. В принципе, это западный фильм, очень не традиционный для России. Это - традиционно западное изображение Христа на фоне современной эпохи; помните, так любили изображать Христа живописцы 16 века: мучимого, истязаемого людьми в современных эпохе костюмах. А кроме того, этот несчастный лик Христа - также западное представление, это - не наш распятый и воскресший Христос. Опять же, отсутствие бороды, усов у вашего героя, его наряд создает некое ощущение двусмысленности.
Н.С.: Батюшка, недавно в программе Гордона была тема “Христианская антропология”, и гость, наш православный священник, поставил вопрос: “Мы постоянно забываем, что Христос - наш современник. Нам кажется, что Он жил двадцать веков назад, а ведь живет Он в одно время с нами”.
--Да, но эта точка зрения именно для России не традиционна и у нас не распространена. Кстати, в этом плане неплохим примером может служить фильм венгерского режиссера Золтана Фабри “Пятая печать”, где в образе того истязаемого человека подразумевается, только подразумевается Христос, и сделано это, бесспорно, тонко и безупречно. Да, в фильме “Уход” во главу угла поставлена тема ожидающего, страдающего, скорбящего Христа, но - нам не знакомого. Я не терплю и не навешиваю ярлыков “русский (православный) Христос”, “католический Христос”, “протестантский” и т.д., но здесь почему-то хочется применить именно такую формулировку. Потому что я говорю, естественно, не о национальной принадлежности, что немыслимо, но о традиции, об ощущении русского человека.
Д.Р.: И как бы Вы оценили этот фильм?
--В целом, я бы расценил этот фильм как опыт. Христос уходит - да, это, бесспорно, актуально, тем более, что сейчас заканчивается период видимого торжества Церкви, нет ажиотажа вокруг нее, и интереса к ней, по сути, нет. Это только может казаться, что Церковь в нашем сегодняшнем мире торжествует - ничего подобного, интерес к Церкви отсутствует. Бесспорно, его надо возрождать, и фильмы на христианскую, православную тематику необходимы, - фильмы об истории Церкви, о священниках. Последнее лично для меня - наболевшее. Ну покажите мне достойный фильм о духовенстве! Во многих фильмах и книгах действуют священники, ну, у Лескова, попы пьют, едят, с людьми разговаривают - и что? Что?! Духовности - никакой, смысла - ноль, показаны люди абсолютно ничем не отличимые, ну без всяких особенностей! Спрашивается, зачем тогда вообще снимать, если показать нечего? Кстати, это и проблема нашей литературы тоже. Положительные у нас убийца Раскольников, проститутка Соня Мармеладова; а священники - отрицательные герои! Вот чего сколько угодно! Но положительных-то священников почему нет?!
Д.Р.: А как же старец Зосима?
--Ну, старец Зосима! Недаром, когда вышли “Братья Карамазовы”, монахи Оптиной пустыни друг над другом подшучивали: “Не с тебя ли это старец писан?”. А единственное достойное произведение про священника, к тому же и экранизироваанное, - это повесть Ж. Бернаноса “Дневник сельского священника”, рассказывающая про кюре. По повести был снят одноименный фильм, режиссером Робером Брессоном. И все же, книга лучше экранизации. Жаль, что российская литература и кино не может похвастаться тем же.
|
|
|
--Этот фильм мне активно не понравился. Вы определяете его как исторический лубок; но жанр лубка давно умер. А реанимировать его, я считаю, просто не нужно.
Д.Ф.: А как Вы относитесь к Сергею Овчарову, который снял в стиле "лубка" фильмы "Левша", "Оно", "Барабаниада", "Сказ про Федота- стрельца"?
--Не принимаю и не понимаю, как и Константина Лопушанского. Хотя где-то в начале 90-х я встречался с Лопушанским, и он произвел на меня впечатление умного и духовного человека, тем не менее, его фильмы мне не близки.
Д.Ф.: Интересно было бы узнать Ваше отношение к такому режиссеру как Рогожкин.
--Очень простое отношение! Уж лучше "Особенности", чем "Чекист", который, кстати, будучи, на мой взгляд, бессмыслицей, тем не менее интересует меня как историка: потому что с исторической точки зрения интересен он тем, что раскрывает весь ход следствия того времени. А вообще, слишком многое зависит от эпохи, в которой работал режиссер. Например, Тарковский. Я считаю, что сейчас он не снял бы ни одного фильма. При всем своем даровании ему бы лучше элитарные книжки писать, чем снимать кино. Хотя, безусловно, "Андрей Рублев" - это шедевр, это лучший его фильм, в то время как то же "Жертвоприношение" - глупо и неудачно. Я глубоко убежден, что талантом, уровнем дарования он выше пошляка Никиты Михалкова, но Михалков оказывается лучшим режиссером! И не просто лучше Тарковского, а лучшим в нашем времени! Это при том, что Михалков, как я уже сказал, пошляк, снимающий развлекательное кино.
Д.Р.: А "Неоконченная пьеса"?
--Ну, это, конечно, бесспорно, и именно против этого фильма я ничего не имею, тем более что это, на мой взгляд, лучшая экранизация Чехова. Но он и сам говорил, что это на них тогда озарение снизошло. Потому что то, что он начал снимать дальше... Я уж молчу про "Сибирского цирюльника", который разочаровал меня донельзя! Я, как историк, так много ждал от этого фильма, а в нем оказалось столько исторической несуразицы! Ну почему, почему юнкера витьевато и свободно говорят на английском, если в то время не преподавался английский в юнкерских училищах! "Утомленные солнцем" же мне импонируют. Единственное что я бы оттуда убрал - это молнию, которая словно из другого фильма, и неуместную эротическую сцену. И без нее было бы неплохо.
Д.Р.: Батюшка, вернемся к "Бабушкиному апокрифу". Мы остановились на жанре лубка и на том, лубок ли это.
--Да, "Бабушкин апокриф" - это не лубок. Смотришь его - и не оставляет ощущение намеренного примитивизма, пародии, что в лубке отсутствует. Да, конечно, изображение претворения воды в вино, - это, в принципе, по-лубочному, но в "Бабушкином апокрифе"; тот же эпизод напоминает скорее дурное скоморошество, те самые песни скоморохов, в которых высмеивались Христос, Богородица, святые. По-моему, такой метод, такой подход - это бессмысленно, тупиково, а для церковного глаза к тому же и тяжело, простите за тавтологию, глаза режет. Тем более, что само начало фильма - евангельские иллюстрации, которые показывает бабушка внучке - автоматически настраивают на соответствующий лад, говорят о чем-то благоговейном. А дальше. Ну, это и вы сами прекрасно понимаете: благоговейного, мягко говоря, немного, а то и, согласитесь, нет вообще. Я не ратую за сугубо благоговейные фильмы, особенно учитывая специфику современного православного кино, в котором сугубо бла-го-чес-тивей-ший сюжет, как правило, оказывается загроблен банальной неквалифицированностью авторов. Некоторые фильмы смотреть совершенно невозможно. Конечно, это проблема современного православного кино, в котором подавляющее большинство фильмов зачастую просто бездарные и какие-то уж совсем слащавые, а то и попросту ханжеские.
Д. Р.: Да уж, такие "мессианские" фильмы способны скорее начисто отвратить людей от Церкви, чем привести к ней!
--В том числе. Эту проблему надо решать, но не тем методом, который предлагаете вы. У вас получается перевертыш: беззлобно и благоговейно - отлично, но антицерковно. Я вообще очень люблю евангельский эпизод чуда в Канне Галлилейской, но мне претит эдакая залихватская его трактовка, пусть с юмором, но это-то как раз и неуместно, как любое юмористическое толкование Библии. Ведь суть этого эпизода в том, что Христос так возлюбил человека, что пришел туда, на этот суетный пир. Он возлюбил человека таким, какой он есть, пусть суетящимся и бездуховным, но человека в его радости. Понимаете? А здесь у вас фигирируют какие-то ряженые!
Н.С.: Если говорить о костюмах, они создавались сугубо по первоисточнику.
--Я не о костюмах, я об ощущении. Ладно, если бы только эпизод на свадьбе, но вот хотя бы начало. В вашем фильме Христа встретили не рыбаки, а два неумехи, которые сами не удили, другим мешали, и в итоге выходит, что апостолы - маргиналы, которые работать не умели, а потому пошли проповедовать. Фильм просто поражает своей стилистической нецерковностью. Если у вас стилизация под лубок, то лубок не терпит стилизации. А "постлубок" не существует. Видите ли, "Бабушкин апокриф" своей условностью изначально противопоставлен лубку. Он слишком условен, опосредован, чтобы быть лубком. Кроме того, он снят слишком пародийно и грубо, чтобы быть серьезным. Честное слово, не хватает только новоиспеченного батюшки Ивана Охлобыстина, который ходит по Москве в короткой малиновой ряске, пугая людей. Вот уж ему бы точно понравилось!
Д.Р.: Так давайте ему продадим!
Н.С.: Да, а он по нашему сюжету полнометражный фильм снимет!
--Дай-то Бог. Может, хоть тогда ему наконец-то запретят служить!
Д.Р.: Батюшка, а что-нибудь положительное Вы сказать можете?
--Скажу лишь то, что не смотря на вышеизложенное, чувства омерзения фильм почему-то не вызывает.
|
