Илья Горев
ПОМОЧЬ НЕЛЬЗЯ ПРОЙТИ

Помогать или не помогать недвижимо лежащему человеку на улице? Если он чист и опрятен, многие все-таки остановятся и попробуют выяснить, в чем дело. Если есть малейшие признаки принадлежности к социальному «дну» - увы, большинство пройдут мимо. Но не все.

Человек кулем оседал на асфальт на глазах многочисленных прохожих. Было видно, что его руки и ноги плохо слушаются своего обладателя – довольно бедно одетого молодого человека примерно лет 25. Еще издали пришла мысль: «Пьян или плохо с сердцем...». Быстро оказавшись рядом и поддержав под руки, чтобы человек, не дай бог, не разбил при падении голову, сразу же решаю проверить свои предположения, задав ему вопрос в лоб. Он безвольно повисает на руках, глаза полуприкрыты. Слегка хлопаю по щекам: «Что с тобой? Пьяный? Сердце прихватило?...» Голос оказался довольно внятный и отчетливый, нисколько не напоминающий речь при опьянении: «Сердце. Плохо» При этом бледное лицо человека совсем не похоже на лица многочисленных виденных мною пропойц. Скорее уж, это лицо сонного человека, если не брать в расчет бледность и нездоровую синеву губ.

Воспоминания о редких, но бывавших со мной приступах плохого самочувствия еще более побуждают помочь. Тем более, что вокруг чересчур деловито шагают мимо многочисленные свидетели происходящего, видимо, справедливо рассудившие, что «и без нас справятся, чего ж время то зря терять». Под руки оттаскиваю парня в сторону, поближе к ограждению, к которому можно и его прислонить, и самому прислониться при необходимости. Несчастный явно намеревается потерять сознание, а в свете моего незнания, что с ним и как ему помочь, вариантов дальнейших действий всего два: оставить и идти дальше по своим делам либо звонить в «Скорую».

Полному воцарению в моей голове версии «больное сердце» мешает одно наблюдение – довольно молодой возраст. При всей приблизительности оценки человеку не более 25, а то и меньше. Но в процессе поиска по собственным карманам мобильника вспомнился друг, совсем недавно умерший из-за врожденного порока сердца, лишь недавно перешагнув тридцатилетнюю отметку. Кто его знает, что там с «мотором» или другими органами у каждого встречного, что ж теперь никому не помогать под предлогом «молод еще»? Диспетчерская служба «Скорой помощи» откликнулась довольно оперативно, вопросов задали минимум: где, каков возраст и кто (прохожий), с какого именно номера звонок.

После этого не очень длинного разговора остается только ждать приезда врачей. Внимательно оглядываю «пациента» - одежка довольно аккуратная, слегка маловата, явно давненько не стирана, хоть и не откровенно, но грязная. Хотя правильнее сказать, наверное, - заношенная. На ногах – дешевые «советские» кеды, которые я не носил со времен средней школы и уже посчитал канувшими в лету. Парень явно затих в полулежащем положении, лишь периодически издавая хрипящие звуки. Губы стали совсем синими, даже появилась мысль о его смерти. Однако пульс у него оказался очень отчетливым. Я бы сказал - на удивление отчетливым, пусть и слегка учащенным. Это наблюдение меня немножко озадачило и примерно в этот же момент знакомая, наблюдавшая за моими «спасательскими потугами» и подсказавшая, как именно его стоит расположить, высказала свою версию происходящего.

Коротко и внятно – ПЕРЕДОЗ

Она медик, и потому – гораздо более знающий в этой области человек. Я же никогда с подобным не сталкивался. Даже как-то не заподозрил сразу. В подобное предположение не хочется верить, чем-то оно уничижает, что ли, большую часть моих «стараний». По крайней мере, возникло такое ощущение...

Если эта версия верна, то врачей скорой помощи этот вызов расстроит сильно. Вряд ли они на выезды к наркоманам реагируют лучше, чем к пьяным. В отношении врачей к последним я уже однажды имел возможность наглядно убедиться. И ведь в чем-то они правы! Пока здесь оказывается помощь наркоману, самому выбравшему себе судьбу, где-то мучается или умирает... А кто? Кем назвать не наркомана, который может в этот момент нуждаться в срочной помощи врачей? Здоровый? Нет. Полезный и ценный для общества? А как же тогда называть калек и беспомощных инвалидов? Как и наркоманов - бесполезными? По какому критерию разделить людей на достойных помощи и тех, кому следует в ней отказать? И кто, на каком основании будет заниматься подобным разделением?

Над этими вопросами я размышлял уже много позже, а тогда первым желанием было желание проверить догадку. Даже будучи уверенным в своей правоте предпринятых действий, я не очень радовался перспективе оправдываться перед врачами в «бесполезном вызове к переборщившему нарку». Проверка заняла ровно столько времени, сколько хватило на засучивание узенького рукава до локтя на его руке. Вроде чисто, никаких предполагаемых мною (по книжкам и фильмам) синяков и пятен гематом. Но в последний момент мелькнули красные точечки, как от песчинок. После внимательного взгляда сомнений уже не остается – это следы от уколов, и их не один и не два.

М-м-да. Ситуация. С одной стороны – человеку явно плохо и он может умереть, а с другой стороны – «сам дурак!», да еще и потенциально опасен для остальных. И чего ему помогать. Да еще и предсказуемая почти на 100% реакция медиков, когда они увидят, на кого именно придется тратить время. В лучшем случае они красноречиво промолчат...Знакомая советует парня немного потормошить, а то он совсем уже затих, даже хрипеть перестал. Слегка приподнимаю его голову. Вроде дышит. Время от времени останавливаются сердобольные бабульки, спрашивающие что случилось, и вызвали ли врачей. Это единственная группа людей, которые проявляют хоть какое-то сочувствие происходящему. Остальные проходят, даже не замедляя шаг.

Вскоре рядом останавливается пара молодых, прилично одетых ребят. Они интересуются, что с парнем и, после краткого ответа «плохо ему», начинают задавать вопросы. «Наркоман?», «милицию вызвали?», «ты с ним, что ли?», «да ладно! С ним, с нииим!...» После нескольких таких вопросов и реплик возникло нехорошее ощущение, что у них есть какие-то свои, корыстные планы на наркомана, лежащего без сознания. Попытки заподозрить меня в том, что я «с этим наркоманом», сначала несколько удивляют, но очень быстро появляется раздражение. Уж больно по-хамски эти ребята разговаривают, несмотря на мои очень откровенные «намеки» перестать грубить. Начинаю уже откровенно заводиться, но они, продолжая заинтересованно оглядываться, отходят в сторонку. Странное поведение и заявление одного из них («Я сам мент, но просто не на службе! А то бы я с вами по-другому...») сильно озадачивает и настораживает. Очень неприятное ощущение угрозы и корысти. Правда, успокаивает то, что вокруг метро довольно много людей и ничего страшного в середине дня в центре города не грозит. Эти странные ребята крутятся рядом и явно не торопятся уходить.

Проходит непродолжительное время в ожидании «Скорой», и мы пытаемся слегка привести в чувство парня наркомана. Он на удивление бодро открывает глаза и довольно быстро начинает приходить в себя. Ответ на вопрос «Что случилось?» парня удивляет. Он даже с некоторым ужасом переспрашивает: «Прямо здесь?!». Когда узнает, что его оттащили в сторону и вызвали врачей, со странным удивлением благодарит за помощь. Говорит, что мало кто готов помочь в такой ситуации, «хороших людей очень мало». Упоминание о скором приезде врачей его пугает, он явно решает уйти. Впрочем, причину парень объясняет, ничуть не таясь. Оказывается, у него с собой доза героина, и еще «он не желает, чтобы у нас из-за него были неприятности».

В процессе этого объяснения наркоман, видимо, проверяет наличие этой дозы в кармане брюк и, успокоившись, опять начинает благодарить. Я тем временем пытаюсь решить, что делать дальше. Если он просто уйдет, то врачи совсем зря потратят свое время. Да еще и я сам окажусь «виновным» в ложном вызове. А альтернативой этому может быть только попытка как-то задержать парня до приезда врачей. Он от этого не в восторге, и я от перспективы «возни» с ним – тоже. В итоге набираю номер, по которому вызывал «скорую» и объясняюсь, что «это по такому-то и такому-то вызову, человек, мол, очухался и собирается уже уходить...». Мне в ответ, закономерно в общем-то, отвечают, что надо дождаться врачей - ведь может и не дойти.

А как? Не руки же заламывать? Парень-наркоман уже довольно уверенно идет по своим делам. В конце концов, решаю, что почти все от меня зависящее, я сделал и могу идти. В самом крайнем случае - меня грязно обматерят за ложный вызов. Это неприятно, но пережить смогу. Только невеселые мысли и остались от произошедшего.

Видимо, большинство людей заранее решило не помогать на улице другим и не обращать на подобные инциденты, чтобы самим не оказаться в неприятной ситуации. Отсюда, возможно, и это массовое безразличие. Пожалуй, еще одно впечатление от увиденного меня неприятно удивило – очень странное поведение двух, на вид вполне здоровых и благополучных парней. То, как они себя вели и что говорили, вызвало у меня гораздо большее отвращение, чем осознание возможного поведения опьяненного наркотой человека в поисках дозы. Очень неприятно, когда от трезвого и здорового человека ощущается гораздо больше агрессии, чем от одурманенного и беззащитного.

...К метро мимо нас проезжает «Скорая помощь». Но врачам там уже делать нечего.

в ТЕКУЩИЙ РАЗДЕЛ || на ГЛАВНУЮ СТРАНИЦУ